- Вчера в Верхнем Вест-Сайде…
Взгляд Билли невольно рванул в сторону вяло болтающего телевизора, что едва разбивал глухой фоновый шум своим тихим бубнежом. Сердце замерло. Так резко и с силой, что глаза мигом затянула тёмная пелена, а грудь сковало болезненным спазмом. Лишь пару мгновений спустя, когда кадры с экрана смогли просочиться сквозь густеющую тьму перед глазами и ворваться в содрогающийся от паники мозг, Каплан осознал, что речь в очередной новостной сводке шла просто о вчерашнем матче по бейсболу, а не о том недоразумении с его участием. Хотя вряд ли попытку убить человека можно назвать недоразумением…
Не сказать, что Билли пытался. Всё случилось само собой. Он не планировал даже заступаться за того паренька, на пару лет младше его и Джона, но какой-то неведомый порыв вдруг сподвиг его собрать крупицы смелости и сделать шаг вперёд. Зачем? Почему? Билли и сам не знал. На что он надеялся, если из раза в раз сам становился целью Кеслера, получая от него и пряча потом синяки и ссадины от родителей. Так или иначе, шаг был сделан. Всего мгновение решимости, а после вновь страх, ведь теперь мишень – он. И Каплан мог бы сказать, что до сих пор видит, как на чужом лице смешиваются усмешка и злость, но в этот раз всё было иначе. Страх разбудил в нём что-то. Что-то, чему Билли до сих пор не знал ни названия, ни причин, ни внятных объяснений. Поэтому перед глазами его сейчас лишь первобытный ужас, исказивший лицо того, кто сам обычно доводил до этого состояния других.
И, честно, Билли понимал его.
Он и сам сейчас дрожал от страха. Потому что не знал, не понимал, не мог даже представить себе… Даже смешно. Когда-то ведь он, как и все, зачитывался комиксами и представлял себя на месте именитых героев, а что теперь? Теперь, когда в его руках оказались силы, он вдруг понял, что это не дар, а наказание. Что они не решают всех его проблем, а лишь создают новые.
Что теперь? Он едва не убил человека. Сбежал из школы. И уже начал врать родителям о плохом самочувствии, чтобы пропустить день-другой. Но что потом? Навечно всё это не растянуть. Да и неизвестно, есть ли у него вообще хоть сколько-нибудь времени. Ведь Джон вполне мог уже рассказать обо всём, как минимум, родителям, а те, в свою очередь, куда следует. Билли не раз видел эти репортажи об арестах мутантов. Так что, возможно, следующий будет уже с его участием.
Очередная волна паники заставила его судорожно сжаться, и вся квартира тут же отозвалась: все шторы мигом рванули к центру, заслоняя собой густые лучи полуденного солнца, очередной репортаж в телевизоре на миг сменился шумом и рябью, мебель задрожала, готовая сорваться с места и отправиться в свободный полёт, а из кухни вмиг донесся шум закипевшего чайника и звонкий сигнал тостера. Каплан тихо выдохнул, протёр глаза, будто пытаясь таким простым жестом снять всё то напряжение, что лежало сейчас на его плечах, поднялся с дивана, на котором до этого сидел, едва ли не свернувшись калачиком, и подошёл к книжному шкафу. В порыве паники он случайно уронил одну из книг на пол, сейчас – потянулся за ней, но стоило только взять её в руки, как унылую болтовню телевизора перебил звук дверного звонка, и Билли сразу замер, в ужасе оборачиваясь к двери.
Родители? Нет. Слишком рано. Братья? Сегодня их, вроде, должны были забрать, а значит и вернутся позднее – с родителями. Но кто? Друзей у Каплана особо нет. Уж точно не таких, которые сорвутся вдруг к нему, забыв о школе и делах. Погруженный в панику мозг слабо представлял себе, кто сейчас находится за дверью, но, тем не менее, медленно, но верно, Билли продвигался вперёд, попутно пытаясь придумать оправдания на все случаи жизни.
